Переводчик — это состояние души. Это становится совершенно ясно тому, кто испытывает сильную тягу к языкам, для кого перевести текст с одного языка на другой — это совершить увлекательное путешествие в мир трансформаций, игры слов и стилистических средств, придающих нашему общению такую огромную выразительность… Сегодня завесу тайны о профессии переводчика нам приоткроет Анастасия Походонько, студентка Санкт-Петербургской Высшей Школы Перевода, прекрасный специалист и просто замечательная девушка!
Как ты поняла, что хочешь заниматься переводческой деятельностью?
Для меня все было решено ещё с восьмого класса, с тринадцати лет. До сих пор помню тот день, когда впервые пришла в МГЛУ на Евразийскую олимпиаду. Здание с колоннами, аристократический фасад, множество лестниц, мрачный лабиринт коридоров (сейчас думаю, что это потому, что в тот день пары не проводились и свет горел только в некоторых аудиториях), ребята в военной форме, аудитории с кипами книг на иностранном языке. Я вышла в тот день с олимпиады и сказала себе: я поступаю сюда и никуда больше, здесь мое будущее.
Правда, когда я уточнила у ребят, сколько раз в неделю нужно носить военную форму, и надо мной пошутили («каждый день»), расплакалась. Как же я теперь смеюсь над этим! Я была настолько уверена в своем будущем на пять лет вперёд (что поступлю и в МГЛУ, и на военную кафедру), что заранее расплакалась из-за необходимости каждый день носить форму.
Только через три года, когда меня уже, по результатам победы в этой самой олимпиаде, взяли без экзаменов, а потом поступила на саму кафедру, — выяснила, что форму носить нужно только раз в неделю… Но форма мне очень даже понравилась.
И вот с тех пор я верна своему решению быть переводчиком. С тринадцати лет.
Что тебя привлекает в профессии переводчика?
Любовь к слову! Это, наверно, главное. Письменное слово, устное слово… Вечное стремление объяснить себя, понять другого, выразить невыразимое. Сразу оговорюсь, что перевод сегодня — настолько широкая сфера, что далеко не во всех ее областях присутствует словотворчество хотя бы в минимальном виде. К примеру, для перевода ряда строго регламентированных технических текстов или каких-нибудь уставных документов, любовь к слову не требуется. Но я рада тому, что по сей день процветают области перевода, где она нужна: художественный перевод, перевод публицистики, аудиовизуальный перевод, конференц-перевод (хотя зависит от конференции — скажете вы, и будете правы…), перевод переговоров, перевод в международных организациях и, конечно, перевод выступлений с самых разных высоких трибун, где, помимо любви к слову, требуется ещё скорость и находчивость.
Какая область перевода тебе наиболее интересна и почему?
У меня есть два любых вида перевода, ни капли друг на друга не похожих: художественный перевод и синхронный перевод. Принято говорить (и думать), что один переводчик не может иметь склонность сразу и к тому и к другому виду перевода: обязательно кто-нибудь чистый «письменник» по натуре, а кто-нибудь «устник». Помню, нас курсе на четвертом по этому признаку преподаватели даже пытались навскидку поделить. Про меня предположили, что я, кажется, «универсал».
Позже выяснилось, что в разных видах перевода можно просто проявлять разные качества своего характера: в письменном переводе — внимание к деталям, глубину анализа, способность разворачивать запутанные синтаксические структуры оригинала и изящно передавать их по-русски, любовь к творческому поиску при подборе правильного тропа, интонации ритма… Как тихая, неторопливая прогулка. Устный перевод — это контроль, концентрация, нервы, скорость, умение быстро и гладко обходить препятствия. Как скорая езда по длинному шоссе. Совершенно разные чувства, но можно в равной степени любить и уметь и то и другое.
Правда, есть один особый вид устного перевода, которым я, признаться, в последнее время принуждаю себя заниматься чуть ли не силой, — последовательный. Да, все дело в том, что в семиминутной речи (стандартный европейский формат экзамена для устных переводчиков) ничего нельзя упустить. Речь прозвучала, а ты потом переводи все семь минут с теми же интонациями, намеками, связками, образами, акцентами. Для этого навыки записи должны быть безупречные. Но мы над этим работаем…
Ещё не люблю перевод инструкции к электроприборам. Ну не нравятся, и все! Лучше какой-нибудь договор переведу, а электроприборы оставлю профессионалам.😄
Я так понимаю, сейчас ты совершенствуешь свои навыки синхронного перевода в Высшей Школе Перевода РГПУ им. А. И. Герцена. Кроме того, я знаю, что ты регулярно участвуешь в разнообразных конференциях в качестве синхронного переводчика. Можешь рассказать о самом необычном случае, произошедшем с тобой на подобного рода мероприятии?
Да. Помимо того, что нам в ВШП предлагают практиковаться на реальных конференциях и форумах (на май и экзаменационный июнь у меня уже предварительно запланировано два таких мероприятия), для нас каждую субботу проводят mock conferences. Это учебные конференции, на которых мы проводим в кабине (или в зале, если это последовательный перевод) от трёх до пяти часов. Тема каждый раз разная. От кибербезопасности до способов профилактики инфекционных заболеваний и особенностей добычи сланцевого газа.
Мой случай такой постыдный, что и делиться им не хочется. Но поделюсь! Произошел как раз при «последе». Это был важный и ответственный послед, тогда к нам приглашали представителя министерства. Я ко всему подготовилась, тему климата вспахивала три дня подряд, но перед самым началом перевода совершила роковую ошибку: взяла с собой полуисчерканный блокнот. То есть какие-то страницы в нем были пустые, какие-то — с прошлыми записями.
И вот тогда я, в частности, переводила с французского речь про выцветание кораллов и миграцию какого-то вида краба. Речь шла гладко, я не волновалась, пока вдруг не перевернула страницу… И увидела записи про бурение нефтяной скважины (с совершенно другой конференции)! Перед глазами все поплыло, я начала судорожно листать блокнот, но про краба ничего не находила. Вместо того чтобы молчать, я решила завершить речь: «Благодарю вас за внимание, уважаемые коллеги!». Никто ничего не сказал. Но, уверена, слово crabe в оригинале было легко распознать не только франкофонам…
Это был урок на всю жизнь. Теперь технической стороне подготовки к конференции я уделяю внимания не меньше, чем содержательной. А на важные конференции приношу чистый блокнот.
С какими языками ты работаешь на данный момент?
Мои рабочие пары — английский-русский, испанский-русский (в обе стороны). Именно с ними я и заканчивала МГЛУ и военную кафедру, в них я, если можно так выразиться, в зоне комфорта. Но, поскольку французский у меня на ПФ был третьим, а позже судьба занесла меня в ВШП на английский-французский (так уж получилось), то с французского я тоже практикую, но на русский. На занятиях нас учат и французскому ретуру, но пока это для меня скорее направление на будущее.
Львиная доля времени уходит на освоение тем и проработку глоссариев, я редко целенаправленно занимаюсь именно языками (разве только с переводческой стороны — отработка лексической и синтаксической синонимии, расширение арсенала глаголов и т.д.).
Какие у тебя планы относительно твоей переводческой деятельности?
Я открыта всему и никаких тем не боюсь, а там будь что будет. Работа мечты — та, которая не даст мне скучать (то есть будет связана с адреналином) и всегда будет меня подстегивать учиться. Уверена, главное — правильно сформулировать в голове задание, и искомое найдется. Спасибо за беседу!⭐
Спасибо тебе большое! Уверена, что у тебя все получится! Удачи!
Фото предоставила Анастасия Походонько.
Обложка статьи: From Unsplash by The Climate Reality Project.
Редактор: Вероника Давыдова.
Христина Рвачёва
Latest posts by Христина Рвачёва (see all)
- Дипломатия в России: краткий экскурс - 26 февраля, 2024
- Признание в любви ФИЯРу от будущих магистров - 26 декабря, 2023
- Музыка, рождённая в Андах - 16 октября, 2023
Обсуждение закрыто.