Александр Цой: «Самое важное в режиссуре — это создать жизнь на сцене»

Беседовала: Анастасия Судиловская

10 января, 27 января и 8 февраля в театре «Школа Современной Пьесы» состоялись премьерные показы студенческого спектакля «Фрейд». Спектакль-эксперимент, спектакль-ассоциация на тему жизни и творчества Зигмунда Фрейда показывает нам всю неоднозначность и многогранность личности великого австрийского психоаналитика с его мечтами и метаниями, попытками понять одновременно целый мир и самого себя.

Нам удалось встретиться с режиссёром-постановщиком спектакля – актёром театра и кино – Александром Цоем и побеседовать о тенденциях современного кинематографа, о работе состудентами, о настоящих и будущих проектах Александра.

Недавно Вы со студентами 3 курса ГИТИСа представили спектакль «Фрейд». Что самое трудное в работе со студентами? Подтверждается ли стереотип о том, что большинство студентов – лентяи, или актерская профессия категорически не терпит лени?

«Фрейд» — это огромный опыт для меня. Дело в том, что я столкнулся с материалом, который в принципе сложно инсценировать. На помощь пришла целая команда авторов, пробовали писать тексты по научным трудам, появились актёрские этюды-пробы на тему работ Зигмунда Фрейда, и мы начали работу, которая длилась 4 семестра, то есть 2 года! Ужас!

Работать со студентами несложно. Они молоды и прекрасны (хотя, и я не стар – смеётся), они хотят создавать, постичь профессию, они готовы тратиться. Другое дело — чтобы убедить их в идее и привести к тому, что требуется, приходится постараться. Да и с профессиональными актёрами ты проходишь тот же путь. Да, актерская профессия не терпит лени, это правда.

Фото: А. Цой со студентами-артистами после премьеры

Александр Рудольфович Цой

(9 октября 1984 г., Узбекистан)

  • В 2003 г. окончил Эстрадно-цирковой колледж (Речевое отделение)
  • В 2007 г. поступил в театральный институт г. Ташкента (Режиссерский факультет)
  • 2009 перевелся в РАТИ-ГИТИС
  • В 2011 г. окончил РАТИ-ГИТИС (мастерская И. Райхельгауза)
  • В 2016 г. окончил ВКСР Высшие курсы сценаристов и режиссёров (Курс В.И.Хотиненко, П.К.Финна, В.А.Фенченко)
  • В 2017 г. получил степень магистра в РАТИ-ГИТИС (Направление – режиссура)
  • 2001-2008 гг. – артист Молодежного театра Узбекистана
  • С 2009 г. артист театра «Школа современной пьесы»

Трудно приходится молодому режиссёру?

Редко бывает легко. Нужно работать; если сидеть и ничего не делать, точно никогда ничего не получится (смеётся).

Что самое сложное в театральной постановке? Как Вы решаете, в какой форме преподнести историю?

Форма — это второстепенно. Во «Фрейде», например, мы взяли за обёртку секс, но содержание было вложено другое, мы не пытались эпатировать. Самое важное в режиссуре — это создать жизнь на сцене или в кадре. Если рассматривать Шекспира, например, то помимо обычных, бытовых желаний, стремлений персонажей друг к другу нужно объяснить актёрам, почему персонажи должны говорить стихами (именно персонажи, а не актеры). Ну и конечно , сделать так, чтобы актёры понимали во имя чего они выходят на сцену или в кадр (особенно если это студенты). Я вообще люблю, когда актеры знают о чём они играют, какую историю рассказывают.

Как вообще происходит процесс воплощения проекта (фильма/спектакля) в жизнь? Как происходит поиск спонсоров? Или, может быть, получаются субсидии от государства?

Это непростой процесс. Появляется идея; она может пролежать в голове 3-5 лет и больше. В какой-то момент ты готов облечь её в некую форму: будь то сценарий или короткий синопсис, или просто короткая запись в блокноте. Ну, а дальше как пойдёт. Возможно, удастся сделать это в театре или предложить идею продюсерам и снять кино, а может и не удастся. Сейчас очень много питчингов, где можно защитить свой сценарий и получить государственную поддержку. Существуют различные конкурсы для режиссёров, где можно рассчитывать на финансовую поддержку для своего проекта. Путей много.

Недавно слышала в программе «Синяя Птица», как В. Тодоровский и Н. Цискаридзе спорили о том, что лучше — кино или театр. Николай Максимович говорил, что в кино всегда есть возможность переснять что-то, а в театре нет дублей, все более живое, играется с первого раза. На что Валерий Петрович посмеялся, что в театре спектакль идёт практически каждый день, всё отрабатывается до автоматизма, и жизнь тоже уходит. Что Вам ближе, кино или театр?

Сложно сказать. Специфика театра и кино совершенно разная. В театре есть возможность разогнаться, действие развивается последовательно. В кино бывает так, что сначала снимается сцена в конце, затем в начале. Режиссёру зачастую приходится напоминать актёрам, какая сцена снимается, что персонаж уже сделал, а что – ещё нет.

В театре результат виден сразу (реакция зрителей, аплодисменты), в кино результата можно ждать несколько лет. Съёмки заканчиваются, а фильм может выйти и через год, и через 3 года… Мне нравится рассказывать истории, а потому и театр, и кино, как средства повествования, мне одинаково близки.

Как режиссёр, расскажите какие тенденции, по Вашим наблюдениям, существуют сейчас в зрительской аудитории? Что интересно, что востребовано, что хотят видеть?

Зачем зритель ходит в кино, в театр? Ему хочется проживать некие другие жизни, отождествлять себя с персонажами, поступки которых мы никогда не совершим (но о которых мы, возможно, думаем). Публика избалована, но всегда присутствуют архетипические зрительские желания: влюблённой девушке, например, хочется сбежать на край света с бунтарём; мужчине хочется понять загадочную женщину и так далее… Поэтому, всегда будут востребованы истории о любви, о человеческих страстях, какими бы они не были и куда бы не приводили (к трагическому или комическому).

Как Вам кажется, есть ли какие-то особенности в создании картин для нашей и для западной публики? Или язык кино универсален?

Язык кино универсален. Другое дело, что есть особенности в историях, созданные на тех или иных участках земного шара. Например, не всё наше кино будет понято и принято в исламских странах или в странах Востока и наоборот. Конечно, есть и такие истории, которые будут понятны всем без исключения. Такие сюжеты и кино я привык называть «архетипичными», то есть, сюжет и история построены на архетипах (не только человеческих, но и в построении сюжетной линии).

У нас хорошо получается делать фильмы про советское время, про войну, про спорт, про космические достижения, но, видимо, вдохновившись успехом одной картины, их начинают штамповать: сначала у нас была «Легенда номер 17», потом «Движение вверх», скоро выйдет «Тренер» … почему так происходит? Не может быть, чтобы не было свежих идей!

Некоторые называют это удачной бизнес-схемой: один раз сработало, можно продолжать делать также. У американцев даже есть целая расписанная система: в какой момент фильма какую эмоцию должен испытывать зритель. Судя по кассовым сборам, это действительно работает. А когда одна тема надоест, ей на смену придёт другая. Возможно, если бы зрителю это не было интересно и он не ждал таких историй, схема бы не работала.

Почему тогда западные картины выходят в прокат по всей России, а наши фильмы на западе практически неизвестны? Что нужно сделать, чтобы вывести российское кино на мировой уровень?

Мы должны понимать, что западное кино и, в частности, Голливуд — это огромная махина, которую раскачивали не один год. У тех же комиксов огромная история. И потом, всё-таки в подкорке до сих пор сидит — если не наше, значит круче и вкуснее. Это не проблема.

В ремейках я вообще не понимаю смысла. Мне кажется, что наше кино уже обсуждают довольно мощно. Наши режиссёры берут призы на лучших европейских фестивалях. Есть ощущение, что мы уже выходим на хороший уровень зрительского кино. Всему своё время!

Пока Вы снимали только короткий метр. Есть ли в планах полный метр?

Да, «Лучшее… от первого лица» — это мой дипломный фильм. Я закончил Высшие курсы сценаристов и режиссёров и для диплома выбрал эту историю, которая появилась ещё до поступления на Курсы. И я очень рад, что фильм принял участие в большом количестве фестивалей и взял много призов. Фестивальная судьба фильма ещё продолжается, и недавно мне предложили включить его в альманах, который планируют прокатывать в кинотеатрах.

Планы снимать есть, безусловно! Как раз сейчас пишу сценарий для полного метра. Надеюсь, что здесь мне удастся удержаться на территории психологического триллера. Мне бы хотелось попробовать все известные жанры. Это звучит амбициозно, но это правда. Другое дело, что есть жанры, которые остаются для меня секретом, например, комедия. Видимо, надо поменять отношение к жизни? (смеётся) Театральная режиссура всегда интересна и, надеюсь, что «Фрейд» не последний спектакль.

Как к Вам пришло решение стать актёром и режиссёром? Как Ваша семья отнеслась к Вашему выбору?

Метаний никогда не было. Даже в школе, если была какая-то самодеятельность, я пропускал уроки ради репетиций; родители никогда не запрещали. Когда я поступал на актёрское отделение в Ташкенте, я оказался чуть ли не последним в списках и, в итоге, поступил на речевое отделение. Однако, я всё равно был задействован в 70% театральных постановок. На данный момент, что касается актёрской работы, я пришёл в эту профессию и надеюсь, что мне не надоест.

Что касается режиссуры, то всегда было какое-то желание показывать, и чтобы это было оценено; мне есть, что рассказать и, надеюсь, будет! В детстве я нашёл у бабушки камеру, и мы с братьями и сёстрами снимали сценки, даже сделали пластилиновый мультфильм! Вот бы оцифровать эту кассету VHS!

А есть ли сейчас в проектах что-нибудь для детей? Или в приоритете взрослая аудитория?

Я уже поставил спектакль для детей — «В поисках волшебства» — он долгое время шёл в нашем театре. К сожалению, он не поместился на временной сцене на Пресненском валу, но, возможно, по возвращению на наше историческое место на Неглинке, мы его вернём. Создавать для детей намного сложнее, это факт. Их невозможно обмануть, в этом и вся прелесть — необходимо быть предельно честным и искренним.

А есть ли у Вас роль мечты?

Одна мечта, Ромео, уже сбылась. Что бы ещё хотелось сыграть? Возможно, Гамлета. Верю, что во мне это есть. А если не удастся сыграть, может быть, удастся поставить.

Что Вы делаете для того, чтобы подготовиться к роли, вжиться в неё? Например, Вашей последней ролью был хан Батый, что помогало, исторические источники?

Да, перед съёмками «Легенды о Коловрате» я, конечно же, открыл исторические источники, но очень быстро закрыл. В случае с ханом Батыем исторические сведения накладывают очень большой груз ответственности. К тому же, в данном случае мы снимали не исторический фильм, а легенду, и было не так важно, сколько лет было хану Батыю, чей он родственник и т.д. Поэтому я только освежил в памяти события, а вся история шла уже от сценария.

Фильм «Легенда о Коловрате» почти полностью снимался на хромакее, тяжело так работать? Что спасает? Фантазия?

Нет, на самом деле это не так сложно, как кажется. Хромакей — как сцена, только зелёная. В театре тоже иногда приходится играть с условными декорациями, или бывает, что спектакли играются вообще на голой сцене, всё это дело привычки.

Для роли хана Батыя Вам пришлось учить текст на монгольском, также во многих фильмах Вы говорили на других языках (китайский, вьетнамский), знаете какой-нибудь из них или каждый раз приходится учить реплики, текст?

Нет, каждый раз приходится учить текст. На самом деле запоминается всё довольно быстро, мы занимаемся с преподавателями, они ставят нам произношение; самое сложное – сделать так, чтобы реплики звучали органично и были действенными, а не просто вызубренными.

Остаётся хоть какое-то время на себя? На хобби? Или работа и есть Ваше хобби?

Иногда мне кажется, что я постоянно занят, иногда – что я трачу время ни на что, на ерунду. Иногда я просто сажусь и записываю, что было сделано и тогда понимаю, что вообще-то было сделано много. Открою маленький секрет – я пишу в метро. Иногда хочется просто сесть на кольцо и так и ездить по нему. И писать. Забавно получается: «Где ты работаешь?» – «В метро».

Скоро состоится премьера спектакля «Тариф «Случайные связи». Расскажите о Вашем персонаже, кто он?

Не буду раскрывать всех карт, к тому же не всегда спектакль собирается сразу, и трудно предугадать, что получится в конечном итоге. Скажу так: мой персонаж Дима… он как бы Бог (смеётся).

The following two tabs change content below.

Свежие записи

Ваш комментарий будет первым

Добавить комментарий