Германия и Вторая мировая – взгляд из Мюнхена

Регионоведческие наблюдения о том, что есть необычного (для российского студента) и интересного в изучении истории Второй мировой войны в Германии

Германия, беженцы — все мы слышали об этой теме, причём немало. Но кто из нас слышал о беженцах на территории Германии после Второй мировой войны? А ведь после 1945 года беженцы были острой проблемой для только что побеждённой страны — и оккупировавших её держав. Так, американцы в своей оккупационной зоне даже ввели специальный термин Displaced Persons (DPs) – «перемещённые лица». В Баварии, к примеру, которая тоже входила в американскую зону оккупации, это сокращение в наши дни знакомо всем и даже не требует расшифровки. В России же вряд ли найдётся много людей, знакомых с данным термином.

«ДиПи» – наименование для всех гражданских лиц, кто, нередко без какой-либо крыши над головой или денег в кармане, оказался на территории Германии после окончания Второй мировой войны, хотя ранее в этой стране не жил. Они не могли без посторонней помощи вернуться на родину или поселиться в Германии. Сюда относились бывшие узники концентрационных лагерей, жители оккупированной немцами Восточной Европы, бежавшие от наступающей Красной Армии, и люди, привезённые во время войны в Германию для принудительных работ.

Всех этих людей нужно было накормить, одеть, обуть, предоставить крышу над головой и обеспечить работой. Для разорённой войной Германии, которая не могла обеспечить своё собственное население, «ДиПи» были дополнительной большой нагрузкой. Наверное, именно поэтому эта тема устойчиво вошла в изучение истории Второй мировой войны в Германии и в целом в общие знания немцев о том времени — в отличие от России, ведь на территории СССР после войны не было того огромного количества беженцев, что в Германии. А те «ДиПи» из Советского союза, которые вернулись домой в послевоенные годы, на родине вряд ли считались героями, если они находились на оккупированных территориях, а затем даже в самой Германии. Причём среди них, без всякого сомнения, могли быть и коллаборационисты, которым действительно было чего бояться по возвращению в СССР. Американцы столкнулись с той проблемой, что многие советские «перемещённые лица» отказывались возвращаться в СССР – будь то по идеологическим причинам, из-за пособничества немцам во время войны или страха безвинно сойти за предателя и отправиться в ГУЛАГ.

Об одной группе беженцев (которые, однако, не относятся к «ДиПи») в Германии говорят особенно много, потому что они остались в стране и оказали немалое влияние на развитие общества. Речь идёт о так называемых «изгнанных из родины» (термин немецкой историографии – прим. ред.). Это немцы, которые жили на территории Восточной Европы ещё до войны (немцы Судетской области, Силезии, Померании, Восточной Пруссии), а в последние военные и первые послевоенные годы были изгнаны с этих территорий, так как население Польши и Чехословакии больше не хотело мирно уживаться ни с какими немцами, даже если те никакого отношения к нацистской Германии не имели. Данные процессы обозначаются в немецкой историографии термином «бегство и изгнание». Так подчёркивается, что часть немцев бежала из Восточной Европы, боясь наступающей Красной армии, которая, с большой вероятностью, тоже не делала бы особых различий между немцами-нацистами и другими немцами — и что другая часть немцев была именно изгнана с тех территорий.

Судьбу «изгнанных из родины» немцев во многом определил тот факт, что на Тегеранской конференции, как и на последующих конференциях союзников, было принято решение о новой польско-германской границе вдоль рек Одер и Нейссе (Ныса-Лужицка). Это означало, что Польша получала бывшие немецкие земли на Западе, в то время как в составе СССР оставались те территории Восточной Польши, которые были заняты советскими войсками ещё в 1939 году (территория современных Западной Украины и Западной Белоруссии). В немецкой историографии это получило название «перенос Польши на Запад». Здесь прослеживается определённая логика, ведь немцев урезание их территории непосредственно коснулось, причём негативно: ФРГ лишь вместе с объединением Германии окончательно признала свою границу с Польшей. Советский союз также был непосредственно затронут этими изменениями границ. Тем не менее, факту «переноса Польши на Запад» в советской, а потому и российской историографии, очевидно, уделялось крайне мало внимания — судя по всему, кто-то всё-таки сомневался в легитимности всех этих мероприятий, а потому решили на них особо внимание не заострять.

Другой аспект немецкого взгляда на, в данном случае, предысторию Второй мировой, прекрасно раскрывается в самом названии «пакта Гитлера-Сталина». Звучит страшновато, не так ли? Что это, попытка переписать историю Второй мировой и Великой Отечественной? Нет, всего лишь немецкое название для знакомого всем нам пакта Молотова-Риббентропа 1939 года, который, среди прочего, секретно разделил территорию Польши между Советским союзом и фашистской Германией. Но такое название пакта не только режет слух российскому студенту, но и просто немыслимо в контексте всей советской/российской истории Великой отечественной войны.

А в Германии, действительно, часто сравнивают Сталина и Гитлера (важная оговорка: только в отдельно взятых аспектах). Два тоталитарных вождя, в конце концов. И если Германия начала войну в 1939, напав 1-го сентября на Польшу — то, чем тогда считать действия советских войск на территории Восточной Польши, начавшиеся шестнадцатью днями позже?

Здесь хорошо прослеживается одна важная мысль: для Германии история Второй мировой войны — это история поражения, история национальной трагедии. Немцы и немецкие историки очень критически относятся к данному этапу в истории их страны, пытаются показать всю жестокость действий вермахта и всего Третьего рейха. За этим стоит простая идея: только зная историю и извлекая из неё уроки, можно в будущем не повторять самим и не допускать повторения другими предыдущих ошибок. Но столь критичное отношение к собственной истории вызывает такой же критичный взгляд на действия СССР в тот период.

В немецкой исторической науке принято говорить о Второй мировой войне как о войне тотальной и войне-уничтожении. Под тотальной войной имеется в виду, что страна использует для ведения войны все имеющиеся у неё ресурсы: фронт на самой войне, трудовой фронт, пропаганда… Концепцию тотальной войны разработали немецкие историки начала XX-го века. Дальнейшее развитие концепции привело к появлению термина «война-уничтожение» – это война, которая ведётся не ради захвата некоей спорной территории или достижения иных политических целей, а ради массового уничтожения населения другой страны. Данный термин отсутствует в общераспространённых знаниях россиян об истории (за профессиональных историков не могу говорить).

Ещё одна, причём вполне логичная, особенность немецкой истории Второй мировой войны — это большое внимание к тому, что происходило на территории самой Германии. Такие темы, как принудительные работы, на которые сгонялись люди из оккупированных регионов Западной и Восточной Европы, концентрационные лагеря, разрушение городов страны из-за авианалётов США, Великобритании, СССР всегда подробно освещаются, если речь заходит об истории той войны. Здесь снова проявляется критичность по отношению к действиям самого Третьего рейха.

Наконец, один интересный факт: хорошо известный нам термин «союзники», который во Второй мировой войне относился к СССР и его союзникам (США, Великобритании и многим другим), используется и в Германии для обозначения тех же самых стран. «Союзники» у немецких историков — не союзники гитлеровской Германии, а союзники СССР. Осмелюсь предположить, что появление данного термина в немецкой историографии не обошлось без влияния самих союзников. Страны, разделившие между собой территорию Германии на оккупационные зоны, сами обозначали себя как «союзники», поэтому и немцы переняли это название.

На этом хотелось бы завершить небольшой обзор тем и особенностей немецкой историографии Второй мировой войны по сравнению с тем, что мне знакомо из учёбы в России. Статья, в первую очередь, о том, что о войне знают не историки, а обычные люди — какие термины, процессы, представления ассоциируются в общественном сознании с тем историческим периодом. В заключение хотелось бы сказать, что сравнение двух разных взглядов на одно и то же событие всегда оказывается очень полезным, заставляя задуматься, по-новому взглянуть на мир — и, будем надеяться, приблизиться к истине.

Прим. ред. Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. Данная статья не несёт цели оскорбить, унизить, дискриминировать по какому-либо признаку или иным образом причинить вред читателям.

Фото: From Flickr by Maryellen McFadden

The following two tabs change content below.

Лена Бритта Экнигк

Свежие записи

Ваш комментарий будет первым

Добавить комментарий